Музыка из подполья: новая русская волна в андеграунде

Вокруг русской музыки кипят страсти — новые артисты в одночасье становятся мейнстримом, скандалом и предметом дискуссий. Однако в этой народившейся культуре живут малоизвестные проекты и коллективы, которые играют сложную и оригинальную музыку. Рассказываем о самых интересных из них.

Кадр из клипа Shortparis «Страшно»

В прошлом году с русской музыкальной сценой происходили интересные вещи. Музыканты, которые совсем недавно существовали в рамках тематических пабликов и узких тусовок, вдруг становились поп-звездами, попадали на телевидение, собирали крупные концертные площадки и сотни тысяч просмотров на YouTube. Они задавали тренды и предоставляли инфоповоды.

Подобно воронке, разнообразие молодых талантов манило звезд старой эстрады, подражавших современным трендам, притягивало внимание бюрократов, которые запрещали концерты в регионах, и пропагандистов — один только Дмитрий Киселев посвятил множество сюжетов новым звездам и даже сам записал рэп.

Порой этот информационный шум выглядел забавно, но чаще – до жути неловко и страшно. Исход 2018 года странным образом перекликался с фильмом Кирилла Серебренникова «Лето» – стараниями властей музыка современной России, едва зародившись, превратилась в территорию свободы.  

Да, новая волна оказалась плодовита на удивительные истории успеха и завоеванной славы: от рэперов и панков до поп-див. Однако в народившейся культуре живут коллективы и исполнители, которые играют сложную, вычурную, непонятную массам музыку. Большинству из них, вероятно, не стать иконами, звездами-однодневками и «голосами поколений». Они – подводные камни новой волны. Широко известные в узких кругах, самобытные и независимые – артисты вне мейнстрима, о которых мы вам сегодня расскажем.

Хадн Дадн

Московская группа хоть и существует уже три года, но дебютировала с «Тайным альбомом» только прошлым летом. Их песни наполнены гаммой бытовых впечатлений: в спектре творческого осмысления коллектива оказались непримечательные ситуации («Мы сегодня дома», «Сегодня 25»), локальные географические открытия («Таганрог», «Новосибирск»), настроения («Батон», «Старый ДК») и воспоминания («Москва», «Песня школьника»). Хадн Дадн, по утверждению вокалистки Варвары Краминовой, ставит перед собой простую задачу: придать поэтическую огранку обыденности.

Коллектив тяготеет к текстоцентричности – их работы стоят на слове и раскрываются скорее на уровне языка и фолкового вокала, нежели благодаря инструментальной части. Даже сочетание «Хадн Дадн» родилось в детской языковой игре вокалистки и выросло в название коллектива, который жанрово идентифицирует себя как «ляоакын».

“Ляо” в данном случае означает залихватство и присутствие этнических мотивов, а в “акын” мы вкладываем познание мира через личное переживание. Из интервью Colta.ru

Поп-мотивы в аранжировках с несколько обэриутским взглядом на словесность позволили группе удачно стартовать – проект быстро привлек внимание публики и прессы. Вполне вероятно, что гибкая структура материала позволит Хадн Дадн успешно войти в поток и занять прочное место в плеяде популярных музыкантов.

Синекдоха Монток

В 2012 году Синекдоха Монток выпустил альбом «Внеклассное чтение» – и пропал из эфира на пять лет. За эти пять лет жизнь перевернулась с ног на голову: рок отправился на антресоли, воцарился рэп, играть инди в бабушкиной кофте стало моветоном, звезды нулевых ушли на пенсию, появились фестивали, туры, сотни групп и Антоха МС на Первом канале. Однако летом 2017 года Савва Розанов (так зовут исполнителя в миру) неожиданно для всех опубликовал второй полноформатник, открывающий личную аудио-трилогию музыканта.

Музыкальная ткань, положенная на тонкий и робкий голос Розанова, сперва заставляет вспомнить начало десятилетия, когда на смену субкультурам пришли хипстеры с вереницами своих альбомов. Но Синекдоха Монток – экспериментатор со сложносочиненными произведениями. В его творчестве гармонично переплетаются акустические гитары, электронные лупы, укулеле, фальцет, резкие переходы и причудливая лирика. Как и в случае с Хадн Дадн, стихи Саввы Розанова не дополняют песню, а выступают ее центром тяжести. Они уходят корнями в литературу символистов и обостряют фантазию слушателя, вовлекая его в хрупкий мир Синекдохи Монток.

Для меня один из сложнейших вопросов — баланс между драматизмом и всем остальным. Сейчас такое время: людям не нужна сильная драма, их интересует что-то емкое, понятное и легкое. И для меня это испытание. Я развиваю свой язык и по-другому писать не могу. Из интервью Цивил

Под конец 2018 года появилась заключительная часть трилогии «MMXVIII». Каким будет продолжение истории Саввы Розанова и как далеко он зайдет в творческом поиске – покажет время.

ГШ

Московская группа, образованная в 2012 году под именем Glintshake, начала как альт-рок коллектив с песнями на английском языке. Их материалу, возможно, и удавалось зацепить слушателя, но для прорыва не хватало здоровой творческой наглости. Спустя четыре года Glintshake, став русскоязычной ГШ, врываются в музыку с обновленной формой и содержанием. Эту веху для артистов открывает альбом «ОЭЩ МАГЗИУ», одно название которого ассоциативно вынуждает говорить об авангарде.

Однако сами участники ГШ выступают против подобного определения жанра – они относят себя к поп-музыке, доступной широкой публике. Авангард, по мнению группы, остался в 20 веке с его революционным взрывом и принципиально новым искусством. Несмотря на это, ГШ использует опыт прошлого столетия, вдохновляется им и ведет творческий диалог – музыканты интересуются как академической музыкой, так и эстрадой.

Мы используем все наследие веков, как хотим. Вертим его и крутим. И это не значит, что мы не поп-группа. Мы поп-группа нашей мечты, которая мыслит свободно, старается не слишком впадать в ностальгию и упиваться футуризмом. Поскольку и футуризма явного тоже нет. Звук, выдающий себя за музыку будущего, — это переосмысленные опыты 90-х и 2000-х. Из интервью Роккульту

В 2018 году ГШ выпустила третий альбом, который продолжает тенденции, заложенные в «ОЭЩ МАГЗИУ».

Интурист

Евгений Горбунов, который в ГШ работает сообразно масштабной концепции коллектива, успевает заниматься и сольной карьерой. В Интуристе он реализует сферу личных интересов: проект пестрит культурой перестроечного Советского Союза и угловатостью андеграунда 80-х.

Здесь Горбунов воплотил то, что практически несовместимо с ГШ – импровизацию и интуитивный подход к созданию музыки. Интурист, как набитый чемодан, удачно сочетает ударные от пост-панка, эмбиент, джазовые вставки, записи с лупера, кларнет и гитару.

Штука в том, что раньше я продумывал аранжировки, все старался структурировать, рассчитывал, как будет развиваться драматизм песни или трека, шлифовал тексты, партии и т.д., но в какой-то момент понял, что устал от этого подхода. Я так натренировался на всех своих группах, что могу писать песни без вмешательства рассудка, просто нужно наконец себе это позволить. О том и проект. Из интервью Colta.ru

Тексты Интуриста строятся на привычных вещах, которые с обывательской точки зрения напрочь лишены поэтичности. Горбунов берет за основу объявления, рекламные буклеты, расхожие фразы и причитания из магазинных очередей – и конструирует из них абсурдную мантру. Вкупе с энергичными аранжировками они гипнотизируют и завораживают слушателя.

В прошлом году Интурист успешно дебютировал с альбомом «Командировка».

Lovozero

Проект Анастасии Толчневой навеян путешествием на Кольский полуостров. Именно там реальное Ловозеро подарило название виртуальному. Так, родившись из прикосновения с природной Россией, Lovozero использует две основные переменные: народную традицию и экспериментальную электронную сцену.

Общая эклектика проекта с медитативным вокалом и ломаной, стиле Bjork или Arca, аранжировкой больше говорит о его направленности в искусствоведческое исследование, чем о явлении именно музыкальном. Между тем, Анастасия живо интересуется современным искусством и танцем. В Lovozero она полагается на интуитивное творчество, на синтез чувственного и интеллектуального.

У меня сначала появляется какой-то чувственный замысел, что ли, который движет процесс. Очень интуитивно подбираю сетап для работы, он каждый раз разный. Я оставляю много места для импровизации, из которой потом вычленяю важные для меня моменты. Это кропотливый и очень долгий процесс. Из интервью Цивил

Последний релиз, «Moroka», пришелся на 2017 год. Анастасия также участвует в save.co.lab – проекте, который направлен на интеграцию научного и перформативного искусства.

Moa Pillar

Федора Переверзева, который работает под псевдонимом Moa Pillar, журналисты успели окрестить «надеждой электронной музыки в России». Его приглашают на европейские фестивали, им интересуется западная пресса, а на родине Федор хорошо известен тусовке.

Moa Pillar – разножанровый проект, лишенный конкретных тэгов. Поэтому музыку Переверзева определяют просто: «экспериментальная электроника».

Какое-то время Федор интересовался этническими мотивами, и это вылилось в совместный с Lovozero проект – Tikhie Kamni. Также Moa Pillar нередко выступает на концертах с Синекдохой Монток в составе группы. Однако музыка Федора, в отличие от медитативных и даже интимных работ коллег, более размашиста и агрессивна. И, наверное, более универсальна для восприятия.

По поводу идентичности — ко мне недавно приезжал режиссер из Америки, вел разговор. Спрашивал, вдохновляюсь ли я Москвой. А я не вдохновляюсь. Не думаю о Кремле или о спальниках. Меня это окружает, это, безусловно, на меня влияет, но я об этом не думаю вообще. Его этот ответ немного расстроил. Все очень любят, когда ты можешь рассказать историю, как твой район тебя формировал. Из интервью [moisture].

Помимо прочего, Федор отметился работой с Владимиром Мартыновым, получил премию Сергея Курехина и снялся в документальном фильме «Костры и звезды».

ИльяМазо

Илья Мазо – это человек-проект, который сделал из своего творчества мультиформатную площадку для самовыражения. Из-под пера Илья вышли: спектакль, книга, короткометражка, синглы и альбом – и в скором времени появится игра. Но в первую очередь москвич видит себя как поэта и музыканта.

Недавно, в январе 2019 года, Илья релизнул полноформатник. Неожиданная и напряженная работа за счет удачных экспериментов уводит слушателя в сторону от раннего творчества музыканта. Три-четыре года назад Илья прощупывал почву инструментальными аранжировками и яркими текстами. Сегодня же он предстает бо́льшим формалистом, чем прежде: Илья делает акцент на игре именно с формой произведения, его фактурой и внешним лоском.

Но альбом проработан и содержательно. Стихи Ильи – выпуклые в образности – написаны под ощутимым влиянием народной песни. Вокал же, впитавший традиции русского романса, наслаивается на резкую, прерывистую музыку.  Эти зарисовки по воспоминаниям и бытовые этюды тенденциозно лишены сторителлинга и скорее выстраивают гамму ощущений мелкими штрихами.

Shortparis

Shortparis преодолели ухабистый путь: от глухой Сибири и питерских стрип-клубов до крупных площадок и европейских фестивалей. Уже на старте они не вписывались в жанры и получали довольно нелепые ярлыки, которые не могли в полной мере охватить творчество группы. Однако как тогда, так и сейчас Shortparis настаивают на своей оппозиции по отношению к любой музыкальной сцене. Определяют же себя они лаконично: post-pop.

Продолжая тезис Медузы о «самой дикой группе страны», можно сказать, что Shortparis еще и самая парадоксальная группа в России. Они слишком размашисты для андеграунда, слишком экспериментальны и непонятны для массовой публики, слишком насмешливы для того, чтобы стать рок-звездами, и слишком искренние для выхода в тираж. Во времена повального юродства и иронии Shortparis слишком серьезны. Но за их серьезностью, театральностью и претенциозностью на деле стоит тонкая интеллектуальная игра – игра постмодернистов в музыку.

И в этой игре органично переплетаются символы далеких друг от друга культур: французского шансона и русской поп-музыки 90-х, христианства и подчеркнутого гомоэротизма, глэма и народного творчества. Shortparis ведут диалог – или монолог – не с аудиторией, а с пространством культуры. Само слово у них подвержено инфляции и обесцениванию – логические связи в куплетах и строках разорваны.

Их музыка – новаторская и глубокая – полна угрюмой и меланхоличной опасности. Shortparis, будучи, по сути, пост-дарквейв группой, обладают такой харизмой, чтобы собрать стадион подобно Depeche Mode. Их звучание – это 21 век, их электроника – человечна и напориста. Сексуальные и исступленные танцы вокалиста одновременно чаруют и пугают публику. Shortparis – это наше время. Из рецензии Джона Робба

Под занавес 2018 года Shortparis выпустили крайне смелую видеоработу – клип на сингл «Страшно». Коллектив пошел нетипичным для себя путем, ударив по триггерам и не отрефлексированным травмам российского общества. Удар такой силы окончательно разрушил информационный вакуум вокруг творчества группы, и их популярность теперь растет с каждым месяцем.

Возможно, в будущем Shortparis, играющие с символами и смыслами, сами станут в некотором роде символом – символом новой русской музыки, способной выходить на мировой уровень.